Сегодня я хочу вспомнить событие, когда два месяца назад на «горячую линию» ООО ЗС «Родительское Всероссийское Сопротивление» (РВС) обратилась за помощью Наталья Анатольевна Устимова, жительница г. Димитровграда Ульяновской области, у которой осенью прошлого года забрали сразу семерых приемных детей.
Активисты регионального отделения организации связались с ней, познакомились с членами ее семьи и друзьями, с некоторыми педагогами, у которых обучались незаконно изъятые дети, но только теперь я могу предоставить промежуточный отчет о проделанной за это время работе. О причинах такой задержки скажу позже, а сейчас предлагаю послушать рассказ о том, как происходило это изъятие. Рассказывает ближайшая подруга семьи Альбина Чайка:
Расшифровка разговора
(- Я - Чайка Альбина.
- Вы присутствовали в тот вечер, когда у Натальи Анатольевны забирали детей?
- Да. Все произошло неожиданно. Да, я присутствовала в тот вечер.
- Кто конкретно приезжал забирать детей?
- За детьми приезжали, скорее всего, представители опеки, органов опеки. И был еще представитель полиции.
- А какой документ при этом Наталье Анатольевне предъявили эти люди, который позволил им забрать детей?
- Документов никаких не было, они приехали с пустыми руками. Причем, приехали уже достаточно поздно вечером, перед ужином. Вот. И сказали, что им было постановление, чтобы забрать детей из семьи.
- То есть, Постановление какое-то все-таки было? Документ какой-то все все же был?
- Нет, она нам его не предъявили. Они просто на словах сказали, что что дети должны быть изъяты уже в этот день, как они приехали. То есть, не было никакого предупреждения заранее или, хотя бы, не было это сделано с утра, чтобы дети как-то успели покушать, подготовиться, собрать вещи... Было это сделано наскоком, неожиданно и вообще... Мы не думали, что их заберут.
- То есть, ни вы, ни дети не были к этому готовы? А как все происходило? Расскажите, пожалуйста.
- Ну, как происходило... В домофон позвонили, как обычно... Вот у нас обычно Софья открывает дверь. Или Софья, или Дана бегут к домофону и просто-напросто (потому что дети знают, дети любят встречать около дома, около двери) и просто спросила "кто?" и нажала кнопочку домофона. Ну, здесь пришли две женщины: одна пожилая, другая молодая... По фамилии я не могу сказать, про пожилую знаю,что это представитель органов опеки под фамилией Марыкова. Вот, как потом узнала. И мужчина - молодой парень, он представитель полиции.
Они пришли и просто сказали, что "мы пришли за детьми", что детей забирают в СРЦ "Радуга". А так как половина детей болела "ветрянкой", и двое из детей ВИЧ-инфицированы,то... Она говорит:"Скорее всего, мы их отправим в детскую больницу на "горку" (мкрн в старой части города).
Опять же, дети были голодные, потому что должен был быть ужин, они сидели, ждали ужина. Вот. Они приехали - дети остались без ужина. Не дали даже покормить детей. Вот что было самое ужасное. Начали собирать детей. Все дети плакали, все. Это заняло очень много времени, чтобы успокоить их, потому что они не хотели уезжать из дома. Потом дети, больные "ветрянкой", они были ослаблены. У нас болел "ветрянкой" маленький ребенок... Вот кто-то из детей болели ветрянкой. Софья еще переболела (Это Наташие ребенок, Наташина дочка).
Мы собрались с горем пополам, детей вывели на улицу, и оказалось, что они (имеется в виду делегация от опеки - Л.Б.) приехали в дежурной машине полиции. То есть, машина не предназначена была для перевозки детей. Машина была холодная, без ремней безопасности. Вот совершенно не предназначена для перевозки и транспортировки детей. И в течение 3-х с лишним часов нас просто возили по городу. Дети все это время были голодные, не дали ни накормить детей, было очень холодно, замерзли дети.
Поехали на "горку", в детское отделение, в детскую больницу. там ребенка не приняли, потому что она была ВИЧ-инфицирована. Ее там не оставили. Она (имеется в виду сотрудница больницы - Л.Б.):"Ей нужна специальная палата-бокс". Там не оставили. Провозились там, на "горке"... ну, я не знаю, наверное, минут 40... 30-40 минут мы были на "горке", все это время дети сидели в машине.
Потом они повезли детей (мы следовали в другой машине за дежурной машиной), детей повезли в "соцгород" (мкрн в новой части города, в 20-30 мин. езды от прежнего - Л.Б.), в детское отделение инфекционной больницы в "соцгороде". Очень долго оформляли Вику, никак не хотели оставлять ее там одну, даже с Никитой. Их не хотели сначала оставлять, потому что Вика ВИЧ-инфицированная, палаты не приспособлены... И причем в больнице ужин тоже уже прошел, дети у нас остались и там без ужина. Пока мы ездили, время прошло, уже, наверное, час с лишним... Они, наверное, часов в 5 вечера, в шестом, их забрали, и уже было часов 7 вечера, восьмой, когда все-таки уговорили взять Вику с Никитой, детей маленьких. Еле-еле мы уговорили. И Наталья попросила, чтобы посмотрели по поводу побоев, чтобы дали заключение. Медсестра, которая их принимала, сказала:"Я итак вижу, нечего давать заключение". Марыкова кричала:"выйдите все отсюда, нечего здесь!Мы сами все оформим!" Нас выгоняли из больницы, из "приемного покоя", где оформляли детей. Дети плакали. Потом Вику все-таки осмотрели, приняли с Никитой... Поужинать... Мы все-таки добились того, чтобы разрешили привезти ужин хотя бы в больницу.
Потом повезли... Ой, это очень долго было.Еще,наверное, час заняло. Дети,опять же, остальныедети, сидели в машине дежурной, замерзли... Потом их повезли в "Радугу" (СРЦ "Радуга" для несовершеннолетних- Л.Б.). Их уже без нас увозили. То, что запретили вообще следовать. Марыкова кричала, чтобы мы отошли, чтобы не мешали работать. Дети в это время плакали. Ехали пока в машине, они плакали. в итоге их, наверное, часов в 8 вечера аж увезли туда. очень много по времени это заняло. Ну, три часа "мотали" детей просто по улице, по морозу.
Итак, органы опеки снова «позаботились» о соблюдении «законных прав и интересов детей», а также об их жизни и здоровье, которым, видимо, что-то угрожало, раз детей понадобилось так срочно увезти и изолировать от приемной матери? Или дело здесь в чем-то другом? Мы задали уточняющие вопросы Наталье Анатольевне:
Расшифровка записи
(- Наталья Анатольевна, скажите, пожалуйста, кто конкретно приезжал забирать от Вас детей?
- Детей приезжала забирать начальник органов опеки (имеется в виду отдел опеки и попечительства - Л.Б.) Евгения Александровна Марыкова. И с ней был специалист органов опеки, но она даже не представилась. Вот. Забирали детей где-то уже около 4-5 часов вечера.
- А какой документ Вам был предъявлен ими? или, может быть, на месте был составлен какой-то акт, на основании которого у Вас забрали детей?
- Документов никаких не было. На месте никаких документов тоже не составлялось. Я просила ее (имеется в виду Е. А. Марыкова - Л.Б.), чтобы она написала мне собственноручно, что детей забирает обутых-одетых, без телесных повреждений, на что получила отказ.
- Но Вы же понимаете, что это было незаконно? Хорошо, Вы заключили договор об опеке над этими детьми, в котором сказано, что он может быть расторгнут администрацией в одностороннем порядке, но ее решение должно же быть как-то оформлено? То есть, какой-то документ все же должен быть? то же Постановление о временном освобождении Вас от обязанностей приемного родителя, который был-таки выписан, но (!) 2 ноября, то есть, через три недели после случившегося. получается, что у Вас забрали детей без обосновывающих документов?
- Ну, Евгения Александровна Марыкова была в тот день на больничном. Я у нее спросила:"Как Вы можете, Вы же на больничном?" На что она мне сказала, что у нее распоряжение от вышестоящего лица. Было воскресенье, мы так и не поняли, кто был этот "вышестоящий", кто дал такое распоряжение забрать у нас детей. Документов тоже никаких нам на этот счет предъявлено не было.
Детей мы уговорили поехать, объяснили, потому что я реально понимала, что если я их сейчас добровольно не соберу и не отдам, то в любом случае их заберут. Дети плакали, ехать не хотели, но, в конечном итоге, мы поехали.
Мы поехали сначала в больницу на "горку", где есть городская детская больница, там нас не приняли, так как двое детей были с "ветрянкой". там же у Евгении Александровны спросили, что опять "алкашей", вроде, привезли, лишаете. на что она сказала:"Нет, приемную семью".
Мы поехали на другой конец города, в инфекционную больницу, детскую. Там поместили Вику 2-хгодовалую и Никиту годовалого. Я и там просила, чтобы мне дали хотя бы какой-то документ (потому что Акт обследования они там писали), что дети здоровые, что без телесных повреждений. там мне тоже никто ничего не дал.
Когда я спросила, чем будут ужинать дети. так как Вика с диагнозом, и ей нужно принимать препараты по часам, то она должна кушать вовремя. Сказали, что ужин уже давно прошел, и что они могут сделать, это налить кефира. Старшая дочь, которая была со мной, поехала домой, собрала ребятишкам покушать.
Пока мы оформляли детей в инфекционную больницу, персонал больницы настаивал, чтобы меня положили вместе с детьми, потому что у них не было на тот момент санитарки или нянечки по уходу за этими детьми.
В это время Евгения Александровна увезла остальных детей в "Радугу". В "Радугу" нас уже с собой не взяли. На следующий день, когда мы пошли за разрешением на посещение детей в органы опеки, нам дали разрешение, но буквально на следующий день все разрешения были отменены, вплоть до того, что даже был запрет на то, чтобы я легла с маленькими детьми в инфекционную больницу.
Дети остались совсем одни. )
Вот документ, о котором идет речь - Постановление о временном освобождении Натальи Анатольевны от исполнения обязанностей приемного родителя в отношении изъятых уже детей
Оно датировано 2 ноября 2015 г., а детей забрали 11 октября 2015 г., не оставив при этом ни расписки, ни копии Акта об экстренном изъятии, поскольку самого акта, как говорится, в природе не существует. Мы пытались побеседовать с Евгенией Александровной Марыковой, договориться с ней о встрече, на которой она могла бы дать нам какие-то пояснения по этому поводу, но вот что из этого вышло.
Расшифровка записи
- Я детей забирала, исходя из сложившейся ситуации. Была угроза здоровью и жизни детей, вот и все!
- Вы лично принимали это решение или же у Вас было какое-то распоряжение?
- Вы знаете, давайте договоримся так. Я Вам говорю: есть официальный отдел опеки. Пожалуйста, обращайтесь туда. Я не хочу говорить на эту тему
Лично мне кажется странным подобное поведение для человека, который уверен в своей правоте. Такое поведение, скорее, свидетельствует о том, что человеку есть, что скрывать, а также о его несамостоятельности в принятии решений. В противном случае, почему бы ему не оказать нам помощь и не ответить на наши вопросы? По какой причине человек отказывается прояснить для нас непонятные моменты в этой ситуации? К тому же, мои подозрения усиливает тот факт, что это был наш второй звонок Евгении Александровне, а за полчаса до этого, когда мы позвонили ей в первый раз, она сообщила нам, что сейчас говорит по другой линии и попросила перезвонить через 30 минут.
Возможно, я ошибаюсь, и Евгения Александровна и в самом деле разговаривала с кем-то по другому телефону, и ей нужны были эти 30 мин. для того, чтобы закончить тот важный разговор (хотя, с другой стороны, нам неизвестно, кем был ее собеседник, и о чем был их разговор). Я даже могу допустить, что ей ничего не известно о Родительском Всероссийском Сопротивлении (что, конечно, было бы странным при том, что она некоторое время занимала место руководителя отдела опеки и попечительства при администрации города). Все же живем в своем замкнутом мирке. Но я никогда не смогу понять мотивов человека, который отказывает, когда к нему обращаются за помощью.
Итак, мы точно выяснили, что представители органов опеки и попечительства в данном случае действовали незаконно.
1. Начальник отдела, прибывшая на изъятие, в тот момент была не при исполнении своих обязанностей.
Видимо, ее присутствие должно было "придать вес" всей этой делегации, произвести психологическое воздействие на старших членов семьи Устимовой, равно как и присутствие "полицейского", о котором упоминает А. Чайка в своем рассказе.
2. У прибывших отсутствовал документ, санкционировавший изъятие, которое они фактически произвели.
Даже если администрация решила в одностороннем порядке прекратить действие договоров об опеке, которые она ранее заключила с Устимовой (на что, несомненно, имеет право), то и это ее решение должно было быть оформлено каким-то документом. Документов не было.
3. Прибывшие не беседовали с детьми и не составляли никаких Актов на месте.
Если решение не было принято предварительно, но на момент приезда представителей отдела опеки и попечительства в дом Натальи Анатольевны дети и в самом деле находились в угрожающих их жизням и/или здоровью условиях, то почему это нигде не зафиксировано? А была ли на самом деле угроза жизням или здоровью всех увезенных детей? Была ли сама необходимость увозить их?
4. Никто не написал расписку о том, что забирает детей под свою ответственность.
Дети "де-юре" остаются под опекой и ответственностью Устимовой до 2 ноября 2015 г. Если бы в тот вечер Наталья Анатольевна не поехала бы сопровождать делегацию (я не могу называть комиссией или как-то иначе группу людей, которые не представились, находились не при исполнении и не имели документов, оправдывавших их действия), забравшую у нее детей, если бы по дороге с ними что-то случилось, то отвечать бы в этом случае пришлось Наталье Анатольевне. А вот опрашивать детей в ее присутствии почему-то не стали, хотя она продолжала оставаться их законным представителем, и никто ни в чем ее пока (на тот момент) не обвинил, ни в каких правонарушениях в отношении кого-либо из увезенных в тот день детей.
У меня лично возникает несколько вопросов:
1. Кто и когда принял решение об изъятии?
2. В чем настоящая причина и цель этого действия?
3. Почему детей опрашивали в отсутствие законного представителя, каковым на тот момент все еще являлась Наталья Анатольевна, и до 6 ноября 2015 г. ей никто не предъявлял обвинений в совершении противоправных действий, направленных против изъятых детей?
Лишь 6 ноября 2015 г. инспектором ОПДН был составлен Протокол, в котором указано, что Устимова ненадлежащим образом выполняла свои обязанности по содержанию и воспитанию несовершеннолетних, проживавших в ее семье, а именно: по отношению к родной дочери Дане (про вторую несовершеннолетнюю дочь Натальи, Софью, почему-то забыли) и по отношению к приемным детям, изъятым у нее за месяц до этого.
Поскольку до 6 ноября 2015 г. Наталью никто не обвинял в противоправных действиях, направленных против указанных детей, то по закону она имела право присутствовать при их опросах, проводившихся в период с 12.10.2015 по 6.11.2015. Причем, ни один из опросов не был зафиксирован с помощью каких-либо технических средств, а в документах сказано, что опрашиваемый якобы отказался от применения этих средств.
Это дети. Они могут не знать о том, что имеют право требовать осуществления такой фиксации, а взрослые им могут об этом не сказать, ссылаясь на формальность. Этим больна полицейская практика, и об этом напоминает мне личный опыт присутствия при опросах.
В итоге имеем очень скверную ситуацию, заставляющую сомневаться буквально во всем, а именно:
1. В справедливости Постановления, вынесенного КДНиЗП в отношении Устимовой Н. А. 23 ноября 2015 г., согласно которому она привлечена к ответственности и признана виновной по ст. 5.35 ч. 1 КоАП РФ (Неисполнение родителями или иными законными представителями несовершеннолетних обязанностей по содержанию и воспитанию несовершеннолетних)
2. В справедливости решения апелляционного суда по жалобе Натальи Анатольевны на данное Постановление КДНиЗП, состоявшегося 23 марта 2016 г.
3. В справедливости приговора суда по уголовному делу в отношении Устимовой Н. А. по ст. 116 ч. 1 (Нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 настоящего Кодекса),вынесенному 2 февраля 2016 г., и апелляционного постановления по жалобе Устимовой на данный приговор, вынесенного 14 марта 2016 г., согласно которым женщина признана виновной в нанесении побоев одному из приемных детей, Александру Б-ву.
О других подробностях этого "запутанного" дела я расскажу в ближайшее время.
Людмила Болотнова, РВС