Перевод статьи из журнала The Wall Street Journal
Месяц назад исследователи из Университета Дьюка опубликовали свой первый доклад по итогам многолетнего исследования 3000 осиротевших, брошенных или безнадзорных детей из развивающихся стран Африки и из Восточной и Южной Азии. Около половины из них воспитывалось в малых и крупных «учреждениях» (или в детских домах), а другая половина проходила по общественным программам (воспитывалась у родственников или в фостерных семьях). Вопреки расхожему мнению, как установили исследователи, дети, воспитывающиеся в детских домах под опекой работников, которые не являлись их родственниками, демонстрировали такие же показатели физического, эмоционального и когнитивного развития и состояния здоровья, как и дети, которые росли под опекой своих родственников. Что важнее, дети, воспитывающиеся в детских домах, демонстрировали показатели лучшие, чем дети, которые воспитывались под опекой чужих для них людей, назначенных государством, как это часто бывает в программах фостерной опеки.
Как указывают критики детских домов, детям лучше в любящих и оберегающих их биологических семьях. Естественно, так было всегда, однако у многих детей нет надежды попасть в такую семью. На сегодняшний день в мире около 143 миллионов детей, оставшихся без родителей, а также десятки миллионов брошенных детей. Более полумиллиона американских детей находятся в системе фостерной опеки (которая часто является роскошью в сравнении с системой детских домов в бедных странах). Тем не менее, для значительной части американских детей, находящихся в системе фостерной опеки, недостатки их положения будут усугубляться одним важным обстоятельством. Им предстоит провести все свое детство в наихудшей из возможных ситуаций, проходя через так называемую практику временного помещения с последующим перераспределением. Они будут вынуждены скитаться из одного места размещения в другое, из него ― в следующее, и так далее. Многие из них теряют счет фостерным семьям, через которые они прошли, пока не «выросли» из системы в 18 лет.
Когда в 1994 году Ньют Гингрич сказал, что детям, находящимся на попечении государства, будет лучше в детских домах, Хиллари Клинтон заявила, что такое предложение «абсурдно и не поддается осмыслению». С тех пор на ситуацию с детьми, оставшимися на попечении государства, смотреть по-другому так и не стали.
Мне было особенно интересно наблюдать за дебатами Клинтон с Гингричем, поскольку в 1950-х годах я сам рос в детском доме в Северной Каролине. Тогда я написал заметку, в которой защищал свой детский дом и другие такие же учреждения: «Большая часть критиков хотела бы, чтобы общественность думала, что те из нас, кто прошел через детские дома, были травмированы данным опытом. Нет сомнений, что кто-то действительно пострадал. Тем не менее, большинство это не остановило». Дети в Детском доме Бариум Спрингс много работали и не были так обласканы, как привыкли многие их сверстники, однако нам повезло иметь то, что многим детям сегодня недоступно, — чувство защищенности, стабильности и дома.
Я был потрясен тем, сколько телефонных звонков, факсов и электронных писем я получил от бывших воспитанников детских домов, которые были со мной согласны. Однако, что важнее, многие добавляли: «Мой детский дом лучше, чем Ваш». Тогда меня стал мучить вопрос, а знают ли эксперты, о чем они говорят.
За прошедшее десятилетие я опросил более чем две с половиной тысячи выпускников 15 детских домов Америки. В своих двух журнальных статьях я привел одни и те же общие выводы: выпускники детских домов часто значительно превосходили своих сверстников почти по всем социально-экономическим показателям, в том числе по академической успеваемости, уровню дохода и позитивному настрою по отношению к жизни. Белые выпускники детских домов оканчивали колледжи на 39 процентов чаще, чем их сверстники той же этнической и возрастной группы, и только менее 3 процентов опрошенных имели негативные воспоминания о проведенных в детских домах годах. Историк университета Алабамы Дэвид Бейто повторил данное исследование с участием нескольких сот выпускников еще одного детского дома и пришел к тем же самым выводам.
Пять лет назад Джордж Кейвуд снял документальный фильм «Возращение домой. Забытый мир американский детских домов», в ходе съемок которого съемочные группы посещали встречи выпускников четырех детских домов, на которых сотни уже взрослых выпускников собирались, чтобы поделиться теплыми воспоминаниями о своем детстве, проведенном там. Продюсеры и операторы были удивлены, насколько теплыми были воспоминания выпускников, а также опасались, что им не хватит материала о плохих воспоминаниях для создания «драматической напряженности», необходимой для поддержания интереса аудитории. Тем не менее, я горжусь тем, что был исполнительным продюсером на том проекте, поскольку авторам удалось создать честный, сильный рассказ о жизни в детском доме, который был отмечен наградами и неоднократно транслировался на многих каналах Государственной службы радиовещания по всей стране.
До 1900 года продолжительность жизни населения была короткой, поэтому очень часто дети оставались без родителей. В девятнадцатом веке детей с улиц Нью-Йорка и других урбанизированных центров отправляли целыми поездами на фермы протестантов, живущих в сельской местности Среднего Запада, из-за чего католическим и еврейским общинам пришлось обратиться к не столь идеальному решению — детским домам, чтобы не дать обратить своих собственных детей в протестантизм. Согласно распространенному мнению, все детские дома были созданы с единственной целью ― мучить детей, что мы наблюдаем в романе Диккенса «Оливер Твист». Однако к совершенно другому выводу приходишь, если прочитаешь новое академическое собрание историй о детских домах первого тысячелетия, редактором которого я являлся. Детские дома обычно создавались общинами для улучшения жизненной ситуации детей, находящихся под их опекой, и в целом занимались именно этим.
В прошлом существовали плохие детские дома и, несомненно, сейчас на свете тоже есть плохие детские дома, однако то же самое можно сказать и о многих биологических и фостерных семьях. Хорошие детские дома, которые в течение длительного времени занимаются воспитанием детей, попавших в сложную жизненную ситуацию (и которые отличаются от групповых домов, где оказывают краткосрочную помощь сложным детям), не являются единственным решением проблемы современных детей, находящихся под опекой государства, ― однако таковым не является ни фостерная опека, ни усыновление. Нужно, чтобы у детей был выбор, в том числе возможность попасть в детские дома.
Критики правы в одном: содержать детские дома слишком дорого. К сожалению, слишком многие сторонники детских домов и их директора убеждены, что такая опека должна быть «на высшем уровне» (или лучше, чем в семье), что означает большие экономические затраты и ограниченный доступ. Однако не будем заблуждаться относительно одного: детские дома медленно возвращаются на карту страны и мира, потому что общество понимает, что нужда в них огромна.
Миру нужен Сэм Уолтон (американский бизнесмен, основатель сетей магазинов Wal-Mart и Sam's Club ― прим. перев.) системы защиты детей, который бы смог показать, как позаботиться об огромном числе детей достаточно качественно и по достаточно доступным ценам (сравнимым с полной стоимостью фостерной опеки, в которую входят административные накладные расходы, выплаты фостерным семьям), как это было у детских домов в прошлом. Эд Шипман, основатель фермы Хэппи Хилз на равнинах Техаса, и Филис Крейн, глава Школы Кросснор, находящейся глубоко в горах Северной Каролины, показывают, как это можно сделать. Само существование этих детских домов для сотен детей является «невероятным», но не в том смысле, какой вкладывает в это слово госпожа Клинтон.
Г-н Маккензи, профессор экономики и менеджмента в университете Калифорнии, город Ирвин, является редактором книги «Дом вдалеке от дома. Забытая история детских домов» (2009 год).
Перевод осуществлен РВС. Переводчик: Антон Симачков.