Декриминализация побоев была предложена Верховным Судом РФ (ВС РФ) и поддержана Президентом в конце прошлого года. ВС РФ предложил, в том числе и в частности, исключить из уголовно наказуемых деяний побои, что предусмотрено ныне частью 1 статьи 116 УК РФ (таким образом, оставить в УК РФ уголовную ответственность только за «квалифицированные» побои, то есть совершенные из хулиганских побуждений, а равно по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (бывш. часть 2 ст. 116 УК РФ).
Речь идет о Проекте Федерального закона N 953369-6 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности» (и ПФЗ N 953398-6, связанный с принятием вышеуказанного закона). Первые чтения в Госдуме состоялись 26.02.2016 г. и прошли на удивление спокойно – законопроект был принят практически без изменений.
28 апреля 2016 г. в ходе экспертизы законопроекта в Общественной палате РФ (ОП РФ) было указано, в частности, на недопустимость декриминализации неуплаты алиментов, невозможность внесудебного назначения наказания за преступления. Были обсуждены и другие несоответствия законопроекта некоторым областям действующего законодательства. Наибольшие же разногласия обнаружились в экспертной оценке законопроекта именно в части декриминализации нынешних «неквалифицированных» побоев (ч. 1 ст. 116 УК РФ).
Полная видеозапись заседания ОП РФ – здесь.
Понятно, что просматривать несколько часов видео не каждому под силу, поэтому вот тезисы об основных разногласиях между специалистами-правоприменителями.
Правительством РФ на заседание ОП РФ были представлены поправки, в которых помимо некоторых узкоспециальных процессуальных изменений и дополнений в диспозицию побоев предложено добавить «побои, совершенные в отношении близких лиц». Причем под близкими лицами здесь понимаются (далее – дословная цитата из законопроекта): «близкие родственники (супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки), опекуны, попечители, а также лица, состоящие в свойстве с виновным лицом, или лица, ведущие с ним общее хозяйство». То есть по сути, предложено в статью 116 УК ввести специального криминального субъекта – членов семьи, кровных родственников или просто лиц, ведущих совместно с потерпевшим совместное хозяйство. Примечательно, что этот законопроект Правительства с таким вот нововведением был вложен в раздаточные материалы непосредственно перед заседанием ОП (минут за двадцать до начала заседания). Участники обсуждения обнаружили эти принципиальные изменения законопроекта во многом благодаря Общественной Палате, своевременно составившей и включившей в раздаточный материал помимо собственно законопроектов также наглядную сравнительную таблицу.
Представивший законопроект Правительства РФ Ермасов Евгений Викторович (начальник отдела правовой экспертизы и нормативной работы правового управления ФСИН России) не смог сообщить мотивы включения в число специально ответственных за побои «близких лиц», объяснив, что каких-либо письменных пояснений (пояснительной записки) к законопроекту авторами его не предоставлено.
Эти мотивы, впрочем, достаточно ясно излагают сторонники специальной криминализации «близких» (семьи).
Основные заблуждения, в связи с которыми еще находятся настаивающие на специальной криминализации семьи, связаны с ошибочным отношением к статистике насильственных преступлений.
Так Мари Давитовна Давтян (адвокат, советник по правовым вопросам и, по её же признанию, один из авторов не прошедшего ранее в Госдуме законопроекта «О семейно-бытовом насилии») ошибочно полагает, что бОльшая часть насильственных преступлений совершается именно в отношении близких, в частности, мужьями в отношении жён или сожителями в отношении их сожительниц. Эту позицию разделяет Денис Александрович Воронов, сотрудник аппарата МВД РФ, подполковник внутренней службы. Д.А. Воронов, в частности, также ошибочно полагал, что при оценке законов о побоях ссылаться на статистику – некорректно, в том числе и в частности, постольку поскольку побои – достаточно «латентный вид преступления».
Подобное отношение к криминологии, в частности, к действительной статистике «семейно-бытового» насилия крайне непопулярно и категорически не разделяется сторонниками декриминализации побоев.
Основные доводы, почему побои необходимо декриминализировать, при этом ни в коем случае НЕ криминализировать семью следующие:
Согласно данным Елены Михайловны Тимошиной (кандидат юридических наук, криминолог, член Общественного совета по защите семьи и традиционных семейных ценностей при уполномоченном при президенте Российской Федерации по правам ребенка), ссылающейся в свою очередь на Главный информационно-аналитический центр МВД России (ГИАЦ МВД РФ) — единственно достоверный источник уголовной статистики, в 2014 году потерпевшими от насильственных преступлений было признано 46567 несовершеннолетних, из которых 6264 человека стали жертвами родительских преступлений. Это означает, что в структуре насильственной преступности в отношении детей на долю родительских преступлений приходится 13,4%, на долю всех остальных (не родительских) — более 86%. В соотношении к общему числу несовершеннолетних, проживающих в России, потерпевшие «от рук родителей» составляют около 0,02%.
Число женщин, признанных потерпевшими от преступлений, сопряженных с насильственными действиями, в 2014 году насчитывало 165750 человек, из них от насилия со стороны супруга пострадало 15246 (9%) человек, со стороны детей — 4722 человека (2,8%), от иных членов семьи — ещё 1390 человек (6,9%). Следовательно, в целом удельный вес официально зарегистрированного семейного насилия в отношении женщин составляет 18,7%, а на долю несемейного приходится 81,3%.
Следует отметить, что количество зарегистрирвоанных преступлений, связанных с семейным насилием, в последнее время неуклонно снижается.
Эти (вышеуказанные) цифры напрочь опровергают ошибочное мнение об угрожающих масштабах семейного насилия. Очевидно, что в действительности именно НЕсемейная сфера и в случая с насилием в отношении детей, и в случаях по отношению к женщинам представляет наиболее опасный источник преступных посягательств и требует повышенного внимания.
Естественно, что выделять в отдельный специальных субъект близких родственников потерпевших от насилия не оправдывается ни актуальностью криминогенной ситуации, ни элементарными нормами о социальной справедливости; такое выделение, напротив, категорически противоречит всем традиционным устоям и ценностям общества, для которого семья всегда – оплот родственной заботы и безопасности.
В то же время, несмотря на такую вот убедительную статистику, правоприменители с особым усердием развивают борьбу против именно семейного насилия, причем особое внимание уделяется «насилию» в отношении детей. Следственный Комитет (СК), к примеру, заявлял уже о защите прав несовершеннолетних как об одном из главных направлений своей деятельности. Любому правоведу понятно, что единственный способ защиты прав несовершеннолетнего, которым располагает Следственный комитет, – это привлечение кого-либо к уголовной ответственности. Поэтому вполне закономерно, что в последнее время увеличилось количество уголовных дел по части 1 статьи 116 УК, возбуждаемых в отношении родителей, имевших неосторожность наказывать своих детей. Это не выдумки, это конкретные наблюдения юристов, занимающихся антиювенальной практикой, каковым является и ваш покорный слуга. Часть 1 статьи 116 УК РФ стала инструментом искусственной стигматизации семейного насилия, неминуемо приводящей к созданию негативного образа любой семьи как потенциального источника насилия.
Доходит до смешного. Точнее, это было бы смешно, если бы не было так грустно. Например. Следственный комитет, главной задачей которого, как известно, является расследование, в первую очередь тяжких преступлений, в приоритетные задачи своей деятельности помещает также «защиту прав несовершеннолетних», и в реализации этой, как бы одной из приоритетных задач, занимается расследованием преступлений по ст. 116 ч. 1 УК РФ – то есть случаев, когда ребенка наказывают родители. А поскольку уголовное дело по 116 УК возбуждается не иначе чем по жалобе потерпевшего, приходится привлекать прокуратуру для поддержания такого вот обвинения. Прокуратура, в свою очередь, поскольку не имеет своего аппарата для «выявления» случаев такого вот «насилия», вынуждена прибегать к помощи полицейских служб по делам несовершеннолетних (ПДН).
Надо отметить, что в большинстве случаев, если возбуждается уголовное дело в отношении родителя, наказавшего своего ребенка шлепком или ремнем (ч. 1 ст. 116 УК), это в 99,99% таких случаев НЕ служит укреплению семьи, НЕ отвечает субъективным желаниям и объективным интересам самого «потерпевшего» ребенка. Тем не менее вот такой вот огромный круг правоохранительных учреждений занимается такими как бы «вопиющими» проблемами.
Сторонники криминализации семьи, пытающиеся успокоить оппонентов тем, что часть 1 статьи 116 УК РФ якобы «неювенальная» (подумаешь, мол, если и возбуждают дела в отношении родителей за наказание детей, так это случайность, и никому ничем это не грозит), – однозначно лукавят. Дело в том, что статьей 69 Семейного кодекса РФ (СК РФ) предусмотрено лишение родительских прав лиц, которые совершили умышленное преступление против жизни или здоровья своих детей, другого родителя детей, супруга, в том числе не являющегося родителем детей, либо против жизни или здоровья иного члена семьи. И хотя часть 1 статьи 116 УК РФ подразумевает действия, не повлекшие последствий для здоровья, тем не менее, очевидно, что в качестве указанного основания для лишения родительских прав она вполне подходит, и уже известны случаи, когда на этом основании у родителей отбирают детей без судебного решения. Ювенальные технологии зачастую применяются без всякого закона, тем более они применяются, если для них (для ювенальных технологий) существует хоть какая-то легальная подоплека.
О непопулярности криминализации побоев.
Вопрос популярности важен, поскольку государство у нас демократическое, а законы в демократическом государстве должны приниматься с учетом общественного мнения. Для оценки этой популярности показателен опрос АКСИО-4. Опрос проведен в феврале 2014 года центром АКСИО (Агентство по культурно-социальным исследованиям общества). Было опрошено 43’687 человек изо всех регионов Российской Федерации (за исключением Крыма и Севастополя, которые во время опроса еще только готовились к проведению референдума о присоединении к России). Для сравнения: Левада-Центр (выделился из ВЦИОМ) или ФОМ (так же вышел из ВЦИОМ), работающий по заказам Администрации Президента РФ, формируют результаты мнений, опрашивая обычно порядка 1’500 – 2’000 человек.
Так вот, опрос АКСИО-4 об отношении к наказанию родителями детей шлепками, подзатыльниками, ремнем и т. п. показывает следующее отношение граждан России к этой проблеме:
По наказанию ремнем ответы отличаются незначительно.
Таким образом, физические наказания детей считают преступлением не более 7% (семи процентов) граждан России!
Это ли не повод поставить вопрос о декриминализации побоев?
Это ли не довод в пользу такой декриминализации?
Кроме того, в пользу декриминализации побоев служат также доводы Федерального государственного бюджетного научного учреждения «Научный центр психического здоровья» (ФГБНУ НЦПЗ). Специалисты отдела детской психиатрии ФГБНУ НЦПЗ указывают, в частности, что уголовное преследование не может решить основные вопросы снижения уровня агрессии, который во многом связан с неблагополучием в сфере психического здоровья. Уголовная стигматизация (стигматиза́ция (от греч. στíγμα — «ярлык, клеймо») — клеймение, нанесение стигмы. Здесь – навешивание социальных ярлыков, приписывание окружающими (стигматизаторами) кому-либо определённых, чаще всего негативных, характеристик – прим. О.Б.), целесообразная в отдельных случаях, подпадающих под эти законы, может быть чрезмерной в других. Особенно это касается и «домашних дебоширов», которые, становясь уголовно преследуемыми, стигматизируют семьи («семья уголовника»). Больной человек и «уголовник» – в обществе вызывают совершенно разный эмоциональный отклик от стремления посочувствовать и помочь, до стремления отгородиться, вывести за пределы социума, что способствует маргинализации достаточно большой части населения.
Уровень квалификации специалистов ФГБНУ НЦПЗ сомнений не вызывает, и с их доводами за декриминализацию нельзя не согласиться как в силу научного авторитета, так и в силу очевидности этого заключения.
Показательно мнение Ирины Яковлевны Медведевой, известного детского психолога, которая настаивает на том, что телесные наказания в некоторых случаях не только не должны признаваться противоправным деянием, но и являются единственно возможным средством для коррекции (приведения в общепринятые нормы) детей с определенными психологическими отклонениями! Такое наказание может иметь «терапевтический эффект» в случаях особо сложных патологий. Это мнение полностью разделяет Татьяна Львовна Шишова, педагог, член Совета по защите традиционных семейных ценностей при Уполномоченном по правам ребенка при Президенте РФ.
Выводы:
Проект Федерального закона №953369-6 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности» поддерживается родительским сообществом в части декриминализации побоев (части 1 ст. 116 УК РФ), с условием введения ответственности за побои, совершенные повторно после привлечения к административной ответственности; не имеется также возражений против декриминализации ст. 119 УК РФ (угроза убийством) с тем же условием (уголовная ответственность за повторную угрозу после привлечения к административной ответсвенности).
То есть законопроект в части декриминализации побоев и угрозы убийством может и должен быть принят в редакции Верховного Суда РФ, принятой ГД ФС РФ в I чтении 26.02.2016 г.
Редакция, предложенная Правительством РФ (введение специальной субъектности, криминализирующей семью относительно других граждан), – категорически неприемлема, поскольку без каких-либо на то оснований стигматизирует семью, создает условия для её (семьи) разрушения, что в целом содержит признаки социальной вражды (войны), недопустимой для демократического государства.