11 января свершилось. В первом чтении был принят закон об изменении статьи 116 УК РФ. Напомню, что в конце июня-начале июля Госдума и Совет Федерации приняли большой законопроект, который затрагивал указанную выше статью о побоях. Побои — это причинение физической боли без нанесения вреда здоровью.
В эту статью вносились изменения следующего характера: до летних метаморфоз в ней было 2 части, в первой регламентировалось наказание в случае нанесение побоев без отягчающих побуждений максимально до 3-х месяцев ареста или штраф. Во второй части — если те же действия производились из хулиганских побуждений, по мотивам религиозной, политической, идеологической, расовой ненависти или вражды, то максимум светило 2 года лишения свободы.
Наше депутатское сообщество решило эту статью декриминализовать, точнее — президент в декабре 2015 года обратился к ним с такой просьбой. Посыл был в том, что за некоторые нарушения закона не всегда следует сажать. Депутаты его просьбе вняли и начали исполнять. Но как они это сделали! Они первую часть статьи 116 перевели в кодекс административных правонарушений. На этом бы остановиться, но не тут-то было. Во вторую часть, которая стала собственно статьей 116 в новой редакции, была сделана значительная добавка: к хулиганским и другим побуждениям, перечислимыми мною выше, была добавлена следующая фраза — в отношении близких лиц, причем под близкими лицами понимаются все члены семьи (супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные (удочеренные) дети, родные братья и сестры, дедушки, бабушки, внуки). Наказание осталось прежним 2 года.
Тем самым создалась парадоксальная ситуация, когда человек, не являющийся родственником (сосед, да и вообще любой прохожий), может по отношению к любому члену семьи применить действия в виде побоев и за это получить денежное взыскание, иначе штраф. А если побои наносятся внутри семья (причиняется физическая боль без вреда здоровью) за это сразу светило до 2 лет лишения свободы. Во всем этом явно виделся ювенальный подтекст, к гадалке не ходи. Организация «Родительское всероссийское сопротивление», членом которой я являюсь, еще до принятия закона стала оказывать противодействие данной депутатской инициативе.
Эта поправка была внесена с нарушением парламентских процедур между первым и вторым чтением весной 2016 года. Парламент, несмотря на протесты общественности, в третьем чтении принял этот закон. Затем началась «катавасия» с Советом Федерации. Он, несмотря на многочисленные обращения общественности в приемные сенаторов в регионах, от которых они представлены в верхней палате Федерального собрания, законопроект принял. До подписания закона президентом в его приемную были переданы более 10000 подписей, собранных к тому моменту. В итоге президент законопроект подписал.
После всего этого РВС засучило рукава и планомерно начало собирать подписи с целью достигнуть такого их числа, чтобы в администрации президента не могли не присмотреться повнимательнее к принятому законопроекту. Что и было сделано, к декабрю 2016 года было собрано порядка 213000 подписей. Подписные листы в несколько этапов передавались в АП.
На последней в 2016 году пресс-конференции с журналистским сообществом Владимир Владимирович был искренне удивлен, что явление ювенальной юстиции все еще активно действует посредством «рук» российских парламентариев. Мне лично так показалось, удивление явно читалось в его глазах. Если я не ошибаюсь и это так и есть, то это означает только одно, что он давал распоряжения по поводу ЮЮ, и они не были выполнены.
Наконец, 11 января 2017 года борьба родительского сообщества дала первые результаты. Вы спросите, почему первые? Отвечу. Изменение статьи 116 было лишь одним из требований и не самым важным, также родители просили широкого диалога с властью по теме проникновения и лоббирования ювенальных механизмов в семейную и образовательную сферы российского общества. Обсуждения публичного, максимально освещаемого СМИ. Понятно, что для достижения наиболее позитивного результата для российского общества, обсуждать эти вопросы нужно с президентом. Я в этом еще больше убедился, когда смотрел новостной выпуск, в котором освещалась процедура принятия очередной поправки в статью 116, которая устраняет дискриминацию родителей.
Понятно, что кто-то за невыполнение поручения получил по голове. Чтобы все — и родительская общественность, и власть поняли, что до головы дошло, требовалось показать удобоваримую картинку. Картинка должна быть следующая — власть народ слышит и исправляет свои ошибки. Такое освещение темы требовало высказываний на камеру ключевых фигур парламента, и эти фигуры выступили. По существу и с высокой степенью убежденности и искренности выступила только Елена Мизулина, в выступлении которой чувствовалась искренняя забота о российской семье.
Остальные говорили не о российской семье, о российском народе, а о себе любимых. Они кривлялись каждый на свой лад. Жириновский в своем невротическом стиле признавался в ненависти к своему отчиму. Владимир Вольфович, ненависть необязательно должна выражаться заключением ненавидимого под стражу на 2 года. Все с неохотой, как будто из них вытягивали плоскогубцами это обращение к народу (мол, народ хочет избивать своих детей, а мы не такие, но приходится пока подстраиваться), имитировали демократию.
Тем более все это смотрится смешно на фоне того, как поспешно принимался этот закон летом, как парламент в целом проигнорировал многочисленные обращения родителей, и только после того, как такое обращение попало на самый верх, депутатам пришлось неумело играть на камеру роль служителей на благо общества.
Жаль, не удалось увидеть господина Крашенинникова, его возможные инсинуации на данную тему хотелось бы послушать. Напомню, именно данный политический персонаж являлся инициатором пресловутой поправки, криминализирующей семью.
Отдельно следует обратить внимание на очень странную позицию, занятую КПРФ. Это единственная фракция в Госдуме, которая в полном составе отказалась от голосования. КПРФ поддержит законопроект, только в том случае, если ко второму чтению уголовная ответственность сохранится за побои без вреда для здоровья и жизни в отношении несовершеннолетних членов семьи, беременных и «лиц, находящихся в беспомощном состоянии, независимо от мотивов и места совершения преступления». То есть в случае, когда практически ничего не изменится. И эта странная проювенальная метаморфоза Зюганова и Ко требует более детального и пристального осмысления.
Сам новостной материал о слушаниях получился манипулятивным, в нем чувствовалось некое двойное дно. Ядром материала стал вопрос – «Бить или не Бить (причем явная адресация к Шекспиру лишь увеличивает степень манипулятивности) родственников?» В рамках этого вопроса и была львиная доля выступлений депутатов.
Товарищи депутаты а-ля Жириновский! Родители не выступают за право бить своих детей, они выступают за то, чтобы нельзя было сажать родителей за шлепки и подзатыльники, тем самым лишая детей их родителей. Наказание должно быть соразмерно совершенному деянию — это раз, и два — родители чувствуют создаваемых вами «троянских коней» вторжения в семью и чутко на это реагируют. А проще: кукиш вам, а не наши дети.
Вывод такой: следует сделать все, для того чтобы широкий диалог власти и родительского сообщества состоялся, так как выступления парламентариев на камеру во время первого слушания показали лишь способность их к мимикрии под воздействием внешних обстоятельств (сверху прилетело). А значит, если вдруг завеют ветры с другой стороны, мимикрия вернет депутатские помыслы на ювенальные рельсы, в этом сомневаться не приходится.
Евгений Давыдов, РВС