В последние лет сто с обществом происходит странная метаморфоза. С одной стороны, за Эпохой просвещения и последовавшей промышленной революцией произошел небывалый расцвет науки и техники, радикально изменилась общественная жизнь, прошла почти повсеместная секуляризация, человечество овладело энергией атома и вышло в космос. Казалось бы, в таких условиях миф и соответствующий ему тип мифологического мышления должны были навсегда уйти в прошлое, что вроде бы и произошло. В разговорном языке, например, миф стал означать выдумку, неправду, в лучшем случае что-то вроде сказки. А с другой стороны, где-то с начала XX века наука начала кардинально пересматривать свое отношение к мифу, и из «древнего народного сказания о богах и героях, происхождении мира и явлениях природы» миф превратился в объект напряженных исследований. Причем, чем глубже становился культурный кризис в западном мире, тем пристальнее интеллектуалы вглядываются в истоки зарождения человеческой цивилизации, в эпоху, когда балом правило «мифологическое мышление». Почему? Зачем?
Но ведь не только отношение науки к «мифу» поменялось, за последний век достаточно радикально поменялось и само общество. Несмотря на большое количество высокотехнологичных приспособлений, чудеса интернета и мобильной связи, нано- и биотехнологии, само общество все более и более становится иррациональным. С помощью массмедиа и рекламы появилась возможность побуждать его на совершение алогичных действий, противоречащих не только рациональному мышлению, но и простому здравому смыслу. При этом сложность технологий, специализация наук, многократно возросший объем повседневной информации привели к тому, что мир для человека стал вновь распадаться на части, которые люди стали связывать воедино посредством «магии». Возможность даже в глухом лесу воспользоваться мобильным интернетом или на генном уровне скрестить картошку с рыбой все больше воспринимается населением как форма волшебства. Но если общество так трансформируется, то и управлять им надо как-то иначе, а как? Вот тут-то и возникает у элит потребность приглядеться к опыту того, как жило и управлялось общество до того, как начало доминировать рациональное мышление. Как формируются социальные структуры в условиях мифологического мышления, по каким законам они развиваются, с помощью чего управляются? Поиск ответа на эти вопросы и определил важность изучения процессов, происходивших с человечеством на заре его становления.
Есть и другой важный аспект. До последнего времени в любом обществе было достаточно четко понятно, кто является его героем и образцом для подражания, а кто — нет. Но где-то полвека назад ситуация начала странным образом меняться. Образ «героя» стал размываться, непонятным образом мутировать. Все сложнее стало отличить «героя» от «антигероя» или, например, «антигероя» — от обычного человека. В обществе стало исчезать «различие добра и зла». Вместо осмысления содержания этих понятий, теперь для отличия одного от другого стало необходимо, чтобы кто-то указал, что есть что. То есть «мутировал» не только образ «героя», но и само общество. И в какие-то моменты стало уже сложно понять: образ ли героя меняется под влиянием общества или, наоборот, общество меняется посредством смены маркера у типа героя? Ситуация дошла до того, что уже вообще сложно сказать, кто, в принципе, теперь является общественным «героем» и чем он отличается от «антигероя»?
Но что проходящая трансформация означает для жизнеспособности общества? Ведь она же что-то обозначает! История сохранила для нас следы подобных трансформаций в отдельных культурах, последствия которых чаще всего были катастрофическими. А что будет, если трансформация пройдет на глобальном уровне, для всего человечества? И что же это за механизмы трансформации, как они работают, можно ли ими управлять?
В XX веке подобными проблемами начали заниматься не только философы, историки и филологи, то есть теоретики науки, но и практики: геополитики, «глобальный бизнес», революционеры, политтехнологи, воротилы массмедиа и много кто еще. Они не только исследовали, но и активно, с помощью приобретенных знаний, воздействовали на общество, преследуя свои сугубо практические цели. И чем больше появлялось точек такого воздействия, тем сложнее становилось что–либо понять в происходящем, а значит, падала и эффективность «инструмента», так необходимого в конкурентной борьбе за сокращающиеся ресурсы и рынки сбыта.
У ученых возникла потребность в создании обобщенных теоретических моделей воздействия на общество через культуру, для чего они и обратились к этапу зарождения человеческой культуры. Почему именно к нему? Потому что, исследуя период формирования интересующих механизмов, проще всего понять принципы работы системы как в целом, так и того, как именно можно осуществлять воздействие на общество. То есть все то, благодаря чему появилась бы возможность создавать принципиальные модели процессов в культуре, проводить их анализ и затем использовать для практических целей.
Продолжение следует