3 декабря с. г. в Дубне прошел круглый стол на тему «О законопроекте «О профилактике семейно-бытового насилия»». О результатах стола будет сообщено чуть позже после согласования окончательного варианта резолюции. А пока публикуется доклад А. Большаковой, прочитанный на круглом столе.
Здравствуйте, уважаемые гости и эксперты!
Наш круглый стол посвящен вопросу «О законопроекте «О профилактике семейно-бытового насилия»», который 1 октября 2015 года члены Совета по правам человека передали Президенту Российской Федерации В.В. Путину с просьбой его поддержать. Президент Российской Федерации предлагал вынести законопроект на общественное обсуждение. К сожалению, инициаторы к общественности не обратились. Мы с вами собрались для его обсуждения, так как подобный закон в случае его принятия коснется каждого в нашей стране.
Из пояснительной записки и самого законопроекта хотелось бы выделить следующее:
1) Разработчики указывают следующую (угрожающую) статистику (источник – интервью генерал-лейтенанта милиции Михаила Артамошкина в сети Интернет более не существует, проверить не удалось):
– в РФ 40% всех тяжких насильственных преступлений совершается в семье;
– в 2013 году 89000 несовершеннолетних стали жертвами преступных посягательств, из них около 2 тыс. погибли;
– в 2013 году от преступных посягательств погибли 9100 женщин, 11300 женщин получили тяжкий вред здоровью.
2) На данный момент в России не существует системного подхода к проблеме семейно-бытового насилия, нет профилактики такого насилия и работы с потенциальными нарушителями.
3) Отсутствуют защитные механизмы для потерпевших (охранные предписания, психологическая и юридическая помощь, сеть убежищ, реабилитационных центров и т.д.). Отсутствуют программы по реабилитации, как жертв, так и преступников.
4) Высокая латентность насилия в семье. Дела частного обвинения, имеющие место в случае семейно-бытового насилия, прекращаются в связи с примирением сторон, и возникает опасность давления на жертву со стороны насильника, поэтому необходима возможность публичного обвинения.
5) Побои или причинение вреда здоровью совершенное членом семьи или родственником представляет бОльшую степень общественной опасности, нежели те же преступления, совершенные посторонним человеком.
6) Нет мер воздействия на семейного дебошира до момента, пока он не совершит насилие.
7) Регламентируется четкое разделение между пострадавшим и нарушителем в случае семейного насилия.
8) Авторы настаивают на неотвратимости наказания нарушителя даже в ущерб сохранению семьи.
9) Цели законопроекта:
– повышение устойчивости и качества жизни семьи. Борьба с социальным сиротством;
– закрепление на законодательном уровне целей и основных направлений деятельности по предупреждению и профилактике насилия в семейно-бытовой сфере;
– поддержание семейного благополучия, здорового климата в семье;
– предотвращение, пресечение и профилактика насилия в семейно-бытовой сфере;
– привлечение к административной, уголовной и гражданско-правовой ответственности лиц, совершивших акты насилия в семейно-бытовой сфере;
– защита пострадавших от насилия в семейно-бытовой сфере.
С некоторыми тезисами разработчиков нельзя не согласиться. Например, высокая латентность насилия в семье действительно есть. Также сложно оспаривать нехватку реабилитационных центров, убежищ.
Основные замечания к законопроекту:
1) Небрежность в статистике.
Статистические данные, полученные от уполномоченного при Президенте РФ по правам ребенка, не согласуются с приведенной статистикой разработчиков проекта.
Так за 2013 год преступлений, совершенных в отношении несовершеннолетних, всего 84056, а не 89 тысяч, как утверждают разработчики. Но это все преступления в отношении несовершеннолетних, в том числе совершенные не в семье. В том числе убийств и покушений на убийство 505, а не около 2000 погибло, как утверждают разработчики. То есть приведенная статистика в законопроекте разнится в разы с реальной.
Бросается в глаза не только неточность, но и небрежность, с которой разработчики округляют количество пострадавших до тысяч.
Разработчики указывают, что в Российской Федерации 40% всех тяжких насильственных преступлений совершается в семье. Это число опровергает в своей статье Елена Михайловна Тимошина – кандидат юридических наук, криминолог. Она указывает, что в структуре насильственной преступности в отношении детей на долю родительских преступлений приходится 13,4%, а удельный вес официально зарегистрированного семейного насилия в отношении женщин составляет 18,7%. Как видно, и в этом случае статистика разнится в разы.
Не приведены источники, из которых авторам стало известно, что описанная в законопроекте практика в мире дала положительные результаты.
Однако это не снимает проблему с повестки дня. Единственно возникает вопрос, действительно ли разработчики тщательно изучили круг вопросов, связанных с насилием у нас в стране, прежде чем предлагать конкретные меры и их узаконивать?
2) В целом название законопроекта не соответствует содержанию, так как он содержит далеко не только профилактические меры, но и меры правовой защиты в случаях семейно-бытового насилия, пресечения такового, меры наказания нарушителя и т.д. Отдельно надо отдать должное выражению «репрессивные меры профилактики» (п.6 ст.4).
3) Тревогу вызывают вновь введенные определения «семейно-бытового насилия» и его четырех форм: физического, сексуального, психологического и экономического. Все определения носят максимально расширительный характер. При таком подходе 100% семей так или иначе совершают насилие над своими домочадцами.
4) Авторов законопроекта беспокоит, что существующие нормы адм.- уголовного и адм.-процессуального законодательства можно применить только после правонарушения или совершения преступления. Однако с 1999 года в нашей стране действует ФЗ-120 «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних».
5) Отдельно нужно отметить поражение в правах нарушителя. О его правах на защиту нет ни слова. К нарушителю можно применять меры индивидуальной профилактической работы при наличии только заявления от кого угодно о случившемся факте насилия или только об угрозе совершения насилия без процедуры разбирательства и установления вины. Хотя в начале пояснительной записки авторы напоминают статьи Конституции РФ о правах человека. Особенно удивляет контраст защиты прав животных при полном поражении прав граждан (п.5 ст.3).
6) Попытка примирения нарушителя с пострадавшим в случае вынесения защитного предписания будет квалифицироваться как преследование, что исключает примирение в случае семейных конфликтов.
7) Право выявления фактов семейно-бытового насилия, обращение в суд (даже без просьбы пострадавшего), создание системы получения информации о фактах семейно-бытового насилия и его жертвах получают некоммерческие организации (в том числе международные). Работать такие НКО будут на бюджетные средства. Это вызывает нешуточную тревогу, так как даже в системе государственных структур случаются произвол и беззаконие, но все же есть контроль. Каким образом контролировать НКО (в том числе международные) с неограниченным правом вмешиваться в любую семью и даже в ряде случаев имеющих право не спрашивать согласия на защиту у пострадавших? Это нарушает принцип «недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи» (ст.1 Семейного кодекса РФ).
8) Законопроект отменяет для сферы семейных отношений применение существующих в КоАП и УПК РФ процессуальных норм, что фактически нарушает Конституцию Российской Федерации (соблюдение прав человека, право на неприкосновенность частной жизни, право на защиту, презумпция невиновности). При принятии законопроекта произойдет противопоставление общественной и семейной сферы человеческих отношений и дискриминация первой из них.
9) Эксперты Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства считают, что термин «семейное насилие» (как и аналогичные «семейно-бытовое насилие», «домашнее насилие» и т.п.) не вполне отвечает приоритетам государственной семейной политики, направленным на повышение общественного престижа семьи и ее социального статуса. Комиссия считает нежелательным любое использование подобных юридически неопределенных терминов.